Майкл Тернер - Порнографическая поэма (The Pornographer`s Poem)
Эти фантазии сильно завели меня. Потому что теперь я был Флинном. Я был Флинном, который собирается ебать Нетти.
Мы начали с поцелуев. Долго целовались. Это было необычно. Необычно потому, что обычно мы сразу переходили к делу. Но на этот раз все было иначе. Потому что я был Флинном. Тот, кого Нетти сейчас целовала, был Флинном.
— Как ты думаешь, какой у Флинна хуй? — спросила Нетти, укладывая меня на спину и целуя в шею.
— Судя по его рукам, думаю, большой, — ответил я, сжимая ее грудь и пощипывая соски.
Нетти задрожала. Прочистив горло, она произнесла:
— Странно, по его носу я думала, что длинный и тонкий.
Я подумал с секунду.
— Что ж, — сказал наконец я, перекатываясь на бок, — может быть, он и такой, и такой.
Нетти быстро разогрелась. Уже после нескольких прикосновений ее щель увлажнилась.
— Не трогай пока мой клитор, — попросила она. — Не хочу быстро кончать.
— Хорошо.
Я засунул палец ей во влагалище, смочил его в выделениях и медленно описал им окружность вокруг ее лобка. Потом нажал большими пальцами на ее большие губы. Нетти взяла в руку мой член и стала лизать головку. У нее была очень возбуждающая хватка — как у Даны Феррис, ее язык был горячим. После каждого десятого удара или около того Нетти сжимала мои яйца и целовала их. Потом я, в свою очередь, засунул ей во влагалище язык и протолкнул его вперед, насколько это было возможно. Я ебал ее языком. Потом я перешел к промежности и, наконец, к заднице. Я дул на ее анус до тех пор, пока он не приоткрылся.
Задница у Нетти худая и заросшая волосами. Но она в тысячу раз приятней тошнотворной задницы Робина. Казалось, прошли века с тех пор, как мы с Робином занимались сексом. Однако теперь воспоминание о его заднице сослужило мне добрую службу, поскольку я не хотел быстро кончать. Я подумал, как плохо стал выглядеть Робин с тех пор, как зачастил к Максу. Это меня опечалило. Но вернусь к жопе Нетти. «Все это британская еда», — подумал я. Это помогло мне преодолеть отвращение. Когда вы понимаете причину чего-либо, отвращение всегда исчезает. Я стал лизать анус Нетти, и уделил ему не меньше времени, чем влагалищу. Нетти, кажется, понравились мои экзерсисы. Она выпячивала свою худую задницу мне в лицо и просила засунуть язык как можно глубже в анус. Я чувствовал запах ее вагинальных выделений, пота и пудры. Они смешивались, порождая новый, особенный запах. Аналогично смешались и все цвета, превратившись в коричневый. «Не так ли всегда происходит в нашей жизни, — подумал я. — Все кончается жопой».
Мы перевернулись на бок. Я обнял Нетти и стал согревать своим телом.
— Засунь в меня, — сказала она.
Я встал на карачки, заняв исходную позицию, и стал тереться членом о ее клитор, то входя в нее, то выходя и двигая им вправо-влево. Она застонала.
— А какие у него яйца? — спросила она.
— Что?
— Какие у Флинна яйца? — повторила Нетти, тяжело дыша.
— Большие, — ответил я, вытаскивая член из влагалища и начиная слегка тереться о клитор своей мошонкой.
— О блядь, стоп! — воскликнула она. — Теперь просто засунь его в меня.
Так я и поступил. Засунул целиком. Медленно и нежно.
Пока мы трахались, я руками работал над ее задницей. Мне удалось, смочив пальцы в ее вагинальных выделениях и в слюне, засунуть их ей глубоко в анус. Вскоре я уже чередовал толчки членом с толчками пальцами. Потом я вышел из нее и, вновь смазав пальцы, стал ласкать ее клитор.
— Ты думаешь, Флинн любит анальный секс? — спросила она, задыхаясь.
Я не ответил — сознательно: я знал, что повторение вопроса возбудит ее еще больше.
— Ты думаешь, Флинну нравится ебаться в жопу? — повторила она, ловя ртом воздух. Но я мысленно был уже далеко. Я поднял ее ноги и поместил свой член у ее ануса. Медленно нажимая, я ответил:
— Держу пари, Таня очень любит, когда Флинн ебет ее в жопу.
Нетти оттолкнула меня и перевернулась на бок. Она спрятала лицо в подушку и завыла. Что-то было не так.
— Что с тобой? — спросил я. — Ты в порядке?
Она закивала головой. Я сел на кровати, не зная, что сказать. Может быть, я сделал ей больно? Или у нее не выдержало сердце? Я не знал, что надо делать в таких случаях. Нетти отбросила подушку. Она смеялась. Но я видел, что она полностью уничтожена. Это был сердитый смех.
— Зачем ты вспомнил эту женщину? — сказала она, тоже садясь и прижимая колени к груди.
— Таню?
Нетти кивнула.
— Не знаю, как тебя, — сказала она, — но меня от этой курицы бросает в дрожь.
16.8
— Сколько показывали Флинн и Таня на детекторе лживости?
— Флинн — около 0,22. Что касается Тани — ее показания каждый день были разными. Один раз они дошли до отметки 0,84, но после того, как мы сняли «Шайку богатых деток», упали до 0,44.
16.9
Все время, пока я снимал порнофильм «Шайка богатых деток», мы постоянно сталкивались с проволочками и всякими накладками. Дело не во времени и не в бюджете — с этим было как раз проще всего. Проблема состояла в том, что мы ни разу не обсуждали, как будем делать фильм. Виной тому был Флинн. Хотя «Шайка богатых деток» оказался хитом, это был гнилой компромисс, задавший тон всему последующему дерьму.
Как же все происходило? Мы начали съемки в пять пополудни и закруглились к девяти, отсняв все, кроме титульных кадров. Мы выделили из нашего бюджета средства на двенадцать пленок «Кодахром-25», но уложились в десять. В итоге получился получасовой фильм. Когда проявленные пленки пришли из лаборатории «Кодак», я урезал его до двадцати двух минут. Титры мы отсняли в последнюю очередь, используя буквы с магнитами, которые помещали на белую стенку холодильника в квартире Робина. Они были следующими:
ЛИТЕРАТУРНО-КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКАЯ ГРУППА ПРЕДСТАВЛЯЕТ
Фильм Бетси Дик
ШАЙКА БОГАТЫХ ДЕТОК
В фильме снимались:
Тиффани Ротшильд
Лу Болан
Ланс Чабб
Представляем Таню Сюзан в роли горничной
Исполнительный продюсер — Мартин Флинн
Сценарий Генри 3. Миллера
Директор картины — Бетси Дик
16.10
— Вы не Генри 3. Миллер.
— Да и Нетти не Бетси Дик.
— Почему вы не использовали ваши настоящие имена?
— Так нам посоветовал Флинн. Он сказал, что будет нехорошо, если выяснится, что мы несовершеннолетние.
— Но Робин был совершеннолетним. Почему он взял псевдоним?
— Потому что он так захотел.
— Использовали бы вы свои настоящие имена, будь вы к тому времени совершеннолетними?
— Не думаю. Этот фильм не был работой, которой мы могли особенно гордиться.
— Из-за вмешательства Флинна.
— Точно. В Голливуде это называют вторжением в студию.
— И одним из последствий этого «вторжения» было назначение Тани на роль горчичной?
16.11
Мы договорились встретиться на квартире у Робина в канун Нового года в четыре дня. Я, Нетти, Флинн, Робин и актеры. Оказалось, что наш предполагаемый водопроводчик заболел и не сможет принять участие в съемках. Флинн убедил нас взять на его место Робина. Кроме того, без уважительной причины не явилась и горничная. Нетти предложила было взять на эту роль следующего по списку кандидата, но в этот момент раздался стук в дверь.
Робин открыл. Это был не кто иной, как Таня — выряженная наподобие стриптизерши пятидесятых годов. Вы помните этот тип? Пышные волосы, боа, ажурные чулки. Кроме того, на ней был чудовищный халат с разводами всевозможных синюшных оттенков. Странная ходульная походка джанки довершала нелепый вид. Это было поистине печальное зрелище. Я сразу понял, что происходящее не сулит нам ничего хорошего. Мы с Нетти обменялись многозначительными взглядами.
Таня подошла к Флинну и трагическим голосом произнесла:
— Я готова закрыться, мистер Де Милль.
Конечно, я засмеялся. Трудно было бы удержаться от смеха. Но это не было так уж смешно. Флинну было определенно не до смеха. Он стал всячески ругать Таню за то, что она провалила дело, и пообещал, что если она еще раз окажется в минусе, то станет мясом для собак. Это продолжалось довольно долго.
Из брани Флинна я понял, что Таня умоляла о роли и он в конце концов снизошел к ее мольбам. Она должна была, как я понял, принести ему определенную сумму — провернуть сделку по продаже наркотиков. Однако выполнить поставленное условие Таня не смогла, и, соответственно, Флинн сообщил ей, что ее не берут на роль.
— Давай иди отсюда, — сказал он. — Съебывай домой.
Тут Таня зарыдала. Она опустилась перед Флинном на колени и стала обнимать его ноги, умоляя о прощении. Это было ужасно. Невозможно смотреть. Все взгляды были устремлены на Флинна: что он будет делать?
Он помог ей встать и вытер ей слезы. Потом прошептал что-то на ухо. Таня шмыгнула носом и сказала «да». Флинн поцеловал ее в щеку, потом повернулся к нам и произнес:
— Почему бы вам, парни, не спуститься на улицу — прикинуть место для наружных съемок?
Я хотел было сказать, что уже нашел такое место, ближе к Шогнесси, но передумал. Было очевидно, что Флинн желает уединения. На наших глазах он увел Таню в спальню и закрыл ногой дверь.
